А за плечами воздух дрожит.
Наконец-то открыт купальный сезон.
Дача — лучший способ справляться с жарой, лучше только каменные катакомбы моей работы, где чинно и прохладно, сколько бы градусов ни было за бортом. А так... тенистая беседка, продуваемая всеми ласковыми ветрами комната, озеро-озеро-озеро.
Поужинав (мне наконец-то пожарили на мангале рыбу, а не мясо, которое я уже даже не пытаюсь есть), мы вскочили на велики и поехали через станцию и два села плавать. Уже занимался закат. Мы думали, на озере никого не будет, но так, похоже, решили и оба села, и с десяток окрестных садоводств. Но все равно людей не так много, вода как парное молоко, а как же красиво, господи, это песня, а не пейзаж.
Обратно мы уезжали уже, когда темнело, прямо в красный, великолепный закат. Моя подруга пыталась его снять на видео (она чертов джедай, снимает, обрезает видео и выкладывает, не переставая ехать на велосипеде), но, мне кажется, часть красоты предсказуемо потерялась.
Ехали через люпиновые поля. Там — тишина. Вообще-то, тишина — это отсутствие звуков. Но я слышала звон на станции, предупреждающей об электричке, отголоски фейерверков на День Молодежи, поскрипывание старичка-велосипеда, лающую в деревне собаку, поющую ночную птицу. Но тишина все равно была, обнимала голову, как ватное одеяло, была такой густой, что можно потрогать. Тишина словно была еще одним звуком, если такое вообще возможно.
Мы остановились посреди поля, подруга включила Любэ, потому что душа русская требует
Тишине это совсем не помешало.
еще ездит
Дача — лучший способ справляться с жарой, лучше только каменные катакомбы моей работы, где чинно и прохладно, сколько бы градусов ни было за бортом. А так... тенистая беседка, продуваемая всеми ласковыми ветрами комната, озеро-озеро-озеро.
Поужинав (мне наконец-то пожарили на мангале рыбу, а не мясо, которое я уже даже не пытаюсь есть), мы вскочили на велики и поехали через станцию и два села плавать. Уже занимался закат. Мы думали, на озере никого не будет, но так, похоже, решили и оба села, и с десяток окрестных садоводств. Но все равно людей не так много, вода как парное молоко, а как же красиво, господи, это песня, а не пейзаж.
Обратно мы уезжали уже, когда темнело, прямо в красный, великолепный закат. Моя подруга пыталась его снять на видео (она чертов джедай, снимает, обрезает видео и выкладывает, не переставая ехать на велосипеде), но, мне кажется, часть красоты предсказуемо потерялась.
Ехали через люпиновые поля. Там — тишина. Вообще-то, тишина — это отсутствие звуков. Но я слышала звон на станции, предупреждающей об электричке, отголоски фейерверков на День Молодежи, поскрипывание старичка-велосипеда, лающую в деревне собаку, поющую ночную птицу. Но тишина все равно была, обнимала голову, как ватное одеяло, была такой густой, что можно потрогать. Тишина словно была еще одним звуком, если такое вообще возможно.
Мы остановились посреди поля, подруга включила Любэ, потому что душа русская требует
Тишине это совсем не помешало.еще ездит